…«Права» или обязанности?
Мы подходим к колыбели младенца, и невольно улыбка просится наружу — такой он милый, беспомощный, любимый, требующий стольких забот, но и несущий такую радость! Наклоняемся, чтобы приласкать его, а кто-то невидимый скрипучим канцелярским голосом назидает: осторожно, у него есть права! Помилуйте, какие права? Права кричать и пачкать пелёнки?
…Мы видим, как в классе восьмилетний мальчишка хулиганит и хамит учительнице. Руки чешутся дать ему хороший подзатыльник и отвести к родителям, но… Тот же канцелярский скрип останавливает нас: и у него есть права! Права на хамство и безобразия?
…В тёмном подъезде подростки пьют водку, кричат, матерятся, мусорят — и опять тот же голос: и у них есть права! Права на сквернословие и аморальное поведение? А как же насчёт обязанностей?
Возникают и другие вопросы: а у родителей есть права? У учительницы, у жителей подъезда?
О правах есть смысл говорить, когда они осознаются, когда их носителем является социально зрелая личность.
Поэтому естественный логический вывод таков: У РЕБЁНКА НЕТ И НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИКАКИХ ПРАВ. От грудного до подросткового возраста ребёнок не является социально зрелой личностью, он только формируется и учится правильно жить, выполняя постепенно нарастающие обязанности. УПОР НА ПРАВА ПРИ ОТСУТСТВИИ ОБЯЗАННОСТЕЙ ВОСПИТЫВАЕТ ЭГОИСТА И НАХАЛА.
Мы осознанно отказываем ребёнку в правах не потому, что не любим его. Наоборот — мы его любим и не хотим быть для него змеями-искусителями. Ведь права — вещь очень соблазнительная и обоюдоострая: опасно давать меч тому, кто не научился им владеть!
Скрипучий голос срывается до надрывного визга: «Вы что, против права ребёнка на жизнь?!! На заботу, здоровье, уход, питание?!! Вы против ЮВЕНАЛЬНОЙ ЮСТИЦИИ?!! Против Конвенции о правах ребёнка?!!»
Стоп! Давайте разберёмся. Сами-то вы внимательно читали эту Конвенцию?
Например, начало ст. 6: каждый ребенок имеет право на жизнь. А как это соотносится с массой трагических случаев, когда дети сами гибнут по неосторожности, если за ними нет присмотра? Ясно, что не ребёнок имеет право на жизнь, а рядом находящиеся взрослые имеют святую обязанность оберегать его жизнь. Поэтому дальше ст. 6-я всё же разумно продолжает: «…и государство обязано обеспечивать выживание и здоровое развитие ребёнка». Зачем же вначале пустая декларация?
Из ст. 17: каждый ребёнок имеет право на имя и гражданство при рождении. Интересно, как это реализует грудничок, какими звуками и знаками он просит имя и требует гражданства? Любому, даже не юристу, ясно, что речь идёт на самом деле не о праве дитяти, а об обязанности его родителей.
Становится понятно, что Конвенция — неудачный, юридически сырой документ. Из всех её статей, пожалуй, только 3, 5 и 18-я соответствуют истине. «Государство при принятии решений должно наилучшим образом обеспечивать интересы ребёнка и предоставлять детям особую защиту и заботу». «Государство должно уважать права, обязанности и ответственность родителей при воспитании ребёнка с учётом его развития». «Государство должно оказывать родителям надлежащую помощь в воспитании и развитии детей».
Ничего нового в этом смысле Конвенция не сказала. С древнейших времён любые нормальные сообщества и вменяемые родители заботились о детях. Они, к счастью, понятия не имели о нынешней спекуляции на вымышленных «правах ребёнка» и просто осознавали, что жизнь ребёнка — это святое, поэтому окружали дитя и заботой, и уходом. Все эти жизненно необходимые функции реализовывались через родителей, семью, опекунов или специальные государственные организации.
Можно возразить, что не все семьи, к сожалению, оказывались и оказываются на высоте в решении задачи полноценного взращивания и воспитания детей. Эта социальная проблема должна решаться государством: с неблагополучными семьями надо работать, малоимущим семьям надо помогать. Государство обязано обеспечить отцов достойной работой и достаточным заработком, а матерей — гарантированной помощью, охраной материнства и детства. Оно обязано также активно бороться с воровством, пьянством и наркоманией.
Поборники «ювенальной юстиции» лукаво подменяют проблему: вместо помощи родителям и укрепления семьи они отнимают детей. Дальнейшую судьбу отобранных детей нетрудно спрогнозировать: это или прозябание в детдомах, или продажа за большие деньги бездетным, в основном иностранцам, вплоть до «детского донорства» и торговли детскими органами. Или побег и пополнение уже сотен тысяч беспризорных в подвалах и канализационных люках. Неплохое будущее нашего народа, не правда ли?..
Формирование детской психики на осознании одних только «прав» морально уродует её. Ребёнок утрачивает уважение и любовь к родителям — ведь теперь они равные партнёры в правовом поле: на папу можно «капнуть» дяденьке-омбудсмену, а маме можно пригрозить звонком по «горячей линии»… О какой «крепкой» семье можно тут говорить?
Вновь повторяю: У РЕБЁНКА НЕТ И НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИКАКИХ ПРАВ. А вот у родителей и государства есть масса прав и обязанностей в отношении детей. Следовательно, и «ювенальной юстиции» не может быть места в нормальном обществе. Если же место упорно пытаются ей найти — общество больно.
Давайте выздоравливать.
Никита ПОЗДНЯКОВ